В первые годы двадцатого столетия Роберт Грейниер, человек, чьими инструментами были топор и костыльный молоток, подолгу жил вдали от родного порога. Его дни проходили в глухих чащах — там, где падали вековые сосны под его зазубренным лезвием, и вдоль стальных магистралей, где он вколачивал шпалы в щебень и помогал возводить опоры мостов. На его глазах преображалась сама земля: вырубленные просеки, насыпи, новые пути. Но он видел и другую сторону этой работы — изнурённые лица, сломанные судьбы, тяжёлую плату, которую отдавали за прогресс такие же, как он, простые работяги и люди, приехавшие издалека в поисках заработка.
